Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ]
В это время проснулась девица, увидала рядом мертвых насильников, завизжала и, вскочив, метнулась в сторону леса. Но со связанными впереди руками и после насилия, далеко она убежать не успела, быстро её нагнав, пнул по аппетитной попке которая вихляла передо мной.
От удара по волнующей мякоти, девушка упала. Перевернув ее на спину, от чего она привычным движением раздвинула ноги, разрезал стягивающие ее руки веревки. И сделав шаг назад, стал с интересом ее разглядывать.
Девица оказалась самой обычной татаркой с косичками, лежала она с закрытыми глазами и, поняв, что ее пока ни кто насиловать не будет, приоткрыла один глаз. Увидев перед собой русского мальчишку, она сдвинула ноги.
Показав жестом, чтобы она встала, я продолжил наблюдение. Девице было на вид лет шестнадцать, одета в одну коротенькую рубашку поверх бедер, кстати, прекрасных бедер, и грудь, мелькнувшая в вырезе рубахи, была очень даже нечего.
Встав, она с удивлением осмотрела меня и, похоже, решив, что я для нее опасности не представляю, что-то сердито сказала и замахнулась кулачком.
"Похоже, курва, привыкла бить рабов, ну-ну".
Ее даже не остановили мои сабли висевшие на поясе.
Жалеть девицу я не собирался, поэтому пробив ей прямой по печени и взяв на излом руку, повел поскуливающую от боли обратно в лагерь.
- Ну что, коза? Давай знакомится. Я Хозяин. А кто ты?
*****
- Гора-а большо-ой иша-ак больно-ой!.. - медленно и монотонно выводил я, покачиваясь в седле.
Третий день мы двигались через бескрайнее поле на запад. По моим прикидкам, и по движению солнца именно там должны быть славянские поселения. Рюрики там всякие. Иваны Грозные, Ильи Муромцы с Добрынями.
Пленница покачивалась рядом на маленькой мохнатой лошадке.
Красота! Колеса есть, самому идти не надо, баба под боком, даже сабли что на боку радуют меня. Тем боле после возобновления тренировок, наконец смог провести серию приемов "дуновение ветра". Раньше это у меня не получалось. Тут хоть и один раз я смог войти в режим транса, но и это уже результат. Ничего со временем он для меня откроется полностью. Главное все движения я знаю, а там с опытом придет и понимание.
- Гульчатай?
На самом деле её звали Айгуль, но это имя мне не понравилось, поэтому переделал по-своему. Тем более она очень походила на эту актрису.
После того как я хорошенько отмыл её в первом попавшемся ручье, то свел более близкое знакомство. Приятная особа, но не особо опытная. Сколько криков было, пока я полоскал её в ручье, не описать, но что было потом! Когда я рядом с водой бросил все грязные вещи татаро-монголов, взрыв возмущения. Что она говорит, я не понимал, но и так ясно. Типа она не раба, а госпожа. Но я нашел выход, смастерил пульт дистанционного управления. Сорвал ивовую ветку и так её отходил по мягкому месту, сразу возникло полное взаимопонимание…
Как я понял ни девушка, ни убитые татары к этим самым татарам никак не относились, все татарский слова, что я знал в количестве двух десятков слов, она не поняла. Более вероятная версия ногайцы, да и то вряд ли. Может башкиры, близкая ветвь.
Перед отъездом я разворошил все трофейные баулы. Среди продовольствия, нашел восемь кожаных фляг, много грязной одежды, сейчас уже постиранной, несколько образцов оружия, пара скатанных в рулон небольших, но красивых ковров, и шкатулка из темного дерева. В ней оказалось пара пистолетов вроде тех, из которых в Пушкина стреляли, но эти были грубее. В шкатулке обнаружились отливка для пуль, мешочек с порохом, пыжи, два свинцовых прута, и несколько запасных кремней. Проверив, убедился, что пистолеты кремневые. Их можно было назвать произведениями искусства. С той красотой, что была нанесена на стволы и рукоятки они бы заняли не последнее место в каком-нибудь музее, но для меня они были обычным оружием. Поэтому проверив их, зарядил и воткнул за широкий шелковый пояс, став с виду похожим на пирата. Денег нашел не так много, как хотелось бы. Их было три вида. Медные - много. Серебренные - горсть. Золотые - три штуки. Более интересно выглядели золотые и серебряные украшения, их набралось довольно порядочно, но явно имели уголовное прошлое. На некоторых серьгах сохранилось остатки мочек их бывших хозяек. У речки пока Гульчатай стирала я тоже поработал, очищая их.
- Гульчатай? - снова окликнул я, вглядываясь в небольшое облачко пыли поднимавшееся впереди.
- Да, Хозяин, - ответил она той единственной фразой, что успела выучить.
- Там вроде пыль?
- Да, Хозяин.
- Похоже, скачет кто-то?
- Да, Хозяин.
- Оставаясь тут, я проверю кто.
- Да, Хозяин.
- Хм… У меня сегодня будет волшебная ночь?
- Да, Хозяин.
- Прекрасно, - хмыкнул я.
Стреножив всех коней, и связав девушку, прижавшись к гриве своего скакуна, направил его навстречу к пыли. Судя по облаку там не особо много всадников.
Впереди было открыто, поэтому пришлось брать правее, чтобы меня укрыл невысокий холм. Стреножив Сивку, я по-пластунски добрался до вершины и, подползя к кустам ракитника осторожно выглянул.
- Пять всадников, один пеший… Хм, похоже пленный. Точно вон его как гонят. Вот и возможный союзник-язык. Будем выручать парня.
Терпеливо дожидаясь их приближения, прячась в густой выцветшей под жарким солнцем траве на их пути, всматривался в конвоиров и пленного. При приближении выяснилось, что принятый мной издалека за белый тюрбан оказался седой гривой пленника и короткой бородкой со следами огня на концах. Пленник был стариком с глубокими морщинами на лице, но несмотря на возраст фигура не смогла скрыть его воинской стати.
- Не простой дедок и конвоиры тоже не простые.
Если те убитые что я встретил первыми, были больше похожи на бомжей, как самое близкое сравнение, то эти явно принадлежали богатому роду. Одеты по моему представлению очень богато. На всех были кольчуги с зеркальцами на груди, похожие на мускулатуру Арни Шварца. Луки, колчаны справа на седле, сабли в богатых ножнах, ножи, лошади не мои Сивки, а настоящие скакуны под дорогими седлами. Богатая одежда, обувь… я уже прикидывал, что возьму себе, а что выброшу.
Мое появление было неожиданным для всех, даже для лошадей. Еще бы ветер от них дул на меня, так что учуять не могли.
- Иеху-у-й! - завопил я, вскакивая и разряжая оба ствола.
Два дальних всадника опрокинулись назад. Если один вывалился из седла, то второй полулежал судорожно цепляясь окровавленными пальцам за повод. Стрелял я в грудь, если пуля не пробьёт, то надолго выведет их из строя.
Не успел стихнуть гром выстрелов, как пистолеты упали на примятую траву, и в воздухе засверкали ножи. Последний пришлось бросать в спину пятого, проскакавшего мимо. Нож вошел ему в затылок над кольчужным капюшоном.
